Сочинение на тему «Гвоздь». Часть первая.
Если бы…
Женщины. Женщины в юбках и шортах. Должно быть, наступило лето. Я плохо представляю, что такое Лето, но много слышал об этом. Вообще-то воображение у меня хорошее, потому что кроме воображения я ничем, собственно, и не обладаю.
Если бы книгу писал я, то написал бы ее о человеческих экскрементах в свете мигающих ламп. Однако, я знаю о жизни больше, чем вы можете себе представить. Не смешно! А вы уверены, что все, что вы знаете о жизни, это именно ВАШ опыт?
Да, простите, я — гвоздь и моя система оценки происходящего может отличаться от Вашей. Точнее, непременно будет отличаться.
Отлит 22го февраля 1998 года на металлургическом заводе г.Тверь. Гост 4028-63. Ныне прибит к двери в женском туалете, как я понял, на рынке. Иногда на меня вешают куртку или сумку, порой – что-то еще. Например, шляпу однажды повесили. Слыхали про гвозди с клаустрофобией? Теперь можете сказать, что слыхали. Видимо — это и есть мое единственное предназначение. Высшая цель моего бытия. Я погнут немного, так как дверь открывается во внутрь — и пару раз я огребал шляпкой по стене так, что еще глубже погружался в дерево. Если вы знаете, что такое боль – то, вероятно, поймете меня.
У меня есть сосед — шпингалет. Мы не общаемся. Не так, как люди. Мы не общаемся потому, что у нас нет доступных средств коммуникации. Мы просто не имеем возможности.
«Какая несправедливость», — заметите вы и ошибетесь. Справедливость — это такая же утопия, как и свобода. Все зависит от точки отсчета. Я никогда и не задумался бы на тему свободы, если бы почти каждый день не слышал причитания почтенных дам, которых поработила бытовуха и рутина. И, когда я все это слышу, мне кажется, что я намного свободнее, чем все люди вместе взятые. Мне не надо платить налоги, ждать зарплаты/отпуска/вечера пятницы/любимого из армии и прочее. Мне не нужно есть или сидеть на диете. Мне не нужно принимать решения и вообще что-то делать, хотя я бы с радостью что-то поделал бы. . Люди, имеющие все конечности вечно ноют что им лениво пойти почистить зубы или выйти на вечернюю пробежку, а те, кто остался без ног — с великим удовольствием пробежался бы! А потом привык бы и снова так же начал бы распинаться про лень и ссылаться на мозоль. Так что мне не на что жаловаться. Я свободен как мертвец, которому нечего терять и ничего не нужно. Хотя, у меня есть желания — как это сочетается с типом моей свободы, я пока не понял. Но смирился с этим. Точнее, должен был быть произведен с этим смирением в комплекте. Ну что может хотеться гвоздю, право слово?
Кстати, полное отсутствие свободы, так же, как и ее чрезмерное наличие, ведет к скуке. Ну, с отсутствием свободы все понятно. А вот когда человек слишком свободен – он теряется в возможностях выбора, веселится какое-то время, а потом начинает лихорадочно придумывать, чем бы еще заняться. Вот бога, к примеру, представьте. Пальцами щелк – и готово. А потом что? Разве что ручками, ручками, чтоб надолго хватило. Но, тут хотя бы радует, что долго в любом случае не поскучаешь. Скука – она только в постоянстве, когда можно расслабиться. В неизменности на отрезке времени. Постоянного не существует. Если даже ты сам вокруг себя ничего не меняешь – кто-нибудь все равно придет и поменяет. Но тогда начнется уже другой разговор — про судьбу. На нее любят сетовать. И я тоже. Но у меня собственно больше ничего и нет. Если бы от меня что-то зависело – у меня не было бы судьбы. Мне грех жаловаться, могли бы и в гроб заколотить. Это уж совсем незавидно! Если у вас есть судьба – о справедливости вообще можно забыть.
Я видел много нашего брата — в коробке, где я пролежал долгое время, нас было не меньше тысячи, но мы не общались. Не так, как люди — ну, вы поняли, средства коммуникации, то и се… Иногда я думаю о них — как они там? Может они все — как я? Кому-то возможно повезло стать гвоздем в каком-нибудь ящике, который отправили на корабле в Индию, а кого-то может как-то приладили к карусели в парке. Хотя, если тебе не нравится качка и постоянное вращение… Мне может, еще и повезло. А что вообще может нравиться или не нравиться гвоздю?
Касательно судьбы, и справедливости, напомню — дверь, к которой я прибит, открывается во внутрь. Если вы знаете, что такое закон Мерфи — вы меня поймете. Кто не понял — меня такое решение инженерной мысли начисто лишило лучшей половины кругозора.
По большей части я сам себе собеседник и слушатель. Поэтому я жутко заносчив. Собеседник всегда меня выслушает и поддержит. Может быть поэтому малообщительные люди и кажутся такими неприветливыми?
Еще иногда я беседую с богом и другими воображаемыми друзьями. Иногда и с не воображаемыми тоже, но они меня не слышат. Стены, бочек, унитаз, люди. Разница между ними, прямо сказать, небольшая. Боженька, о тебе я наслышан: кто-то говорит, что тебя нет, а кто-то верит, что есть, я не в курсе, наверно, так же, как и они, потому ты для меня — просто суть занять бесцельное бытие, надеюсь, ты реален, и я не зря в тебя верил. А потом, ты отличный собеседник тем, кому не с кем больше говорить, как мне, например.
Вообще-то и у меня были хорошие времена. Когда-то я видел завод, где меня произвели. Катался на конвейере, грелся в печке… Помнится даже чувство свободного падения, когда нас в коробки фасовали. Потом какой-то рынок. Лежим в ящике. Мне повезло – лежу сверху. А с неба падает что-то холодное. Снег – так они сказали. Ах, да, небо! Никогда не бывает скучным. То черное, то голубое, то все в каких-то ватных катышках. Облачность – так они это назвали. И на фоне — куча палок – дерево. Я мог видеть только краешек дерева. Иногда на ветки садилась какая-нибудь птичка. Порой можно было даже увидеть, как она справляет нужду. Тогда мне это казалось забавным. Ах… Каждый день что-то новое. Тогда я мало что понимал, думал что так будет всегда – бесконечное движение. А вокруг было столько всего… Столько всего! И Большую часть этого я пропустил. Запомнилось мало, зато уж что запомнилось – никакими молотками из меня не выбить. Молотками, блин! Надеюсь, эта шутка была бы популярна среди гвоздей!
Я даже не уверен сейчас, что все правильно помню. Какие-то воспоминания с годами обрастают мягкой шерсткой – к ним приятно возвращаться, касаться их, пропуская между пальцев шелковистые ворсинки. А какие-то тускнеют и покрываются плесенью. И даже если когда-то они сопровождались чувством досады или неприязни, то сейчас, вдруг вспомнив, ты смотришь на этот бесформенный комок уже с безразличием. Может, конечно, пованивать затхлым, но уже ничего не ворочается в тебе, не скрежещет. Наверное, это и называется формированием личности. Когда все отходит в подсознание – внешнее уже неосознанно начинает стремится к определенным полюсам памяти.
Все части рассказа:
- ПРО ЧТО НАПИСАТЬ КНИГУ…
- ДВЕРЬ ОТКРЫВАЕТСЯ ВО ВНУТРЬ
- КЛУБ ИЗБРАННЫХ
- ПУТЕШЕСТВИЯ В ДРУГИЕ СТРАНЫ
- ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ДАЛЕКИ ОТ РЕАЛЬНОСТИ
Трекбеки/Пинги